— Э, Канавкин, — укоризненно-ласково сказал конферансье, — а я-то еще похвалил его! На-те, взял да и засбоил ни с того ни с сего! Нелепо это, Канавкин! Ведь я только что говорил про глаза. Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Тот кувыркнулся, отлетел в самый угол, зашипел от боли: – Вот зараза! – И тотчас нашел повод скрыть проявленную слабость, недостойную мужчины.