- This topic is empty.
-
Posts
-
Зачем вы, с вашим умом, с вашею красотою, живете в деревне? — Как? Как вы это сказали? — с живостью подхватила Одинцова. Борун говорит, он между морями прошёл и всех под себя подмял, а последний след его в Копте остался. – Наше.
Когда же Базаров, после неоднократных обещаний вернуться никак не позже месяца, вырвался наконец из удерживавших его объятий и сел в тарантас; когда лошади тронулись, и колокольчик зазвенел, и колеса завертелись, — и вот уже глядеть вслед было незачем, и пыль улеглась, и Тимофеич, весь сгорбленный и шатаясь на ходу, поплелся назад в свою каморку; когда старички остались одни в своем, тоже как будто внезапно съежившемся и подряхлевшем доме, — Василий Иванович, еще за несколько мгновений молодцевато махавший платком на крыльце, опустился на стул и уронил голову на грудь. И скатерть успеет высохнуть… – Ни фига себе, – восхитился мальчишка, быстро погладив пса и догоняя учителя, – я руками отмываю, а тут так просто, только пальцами щелкай! Борун усмехнулся: – Как знать, может и ты способен. Тим.
Ко всему прочему этот хромой имел острый язык. – Чего? – Смотри! Всё – ненастоящее. Такие же камни местами громоздились в пирамидки.
Красногрудые зеленохвостые попугаи цеплялись за лианы, перескакивали по ним и оглушительно кричали: «Я восхищен!» Но лес быстро кончился, и его банная духота тотчас сменилась прохладою бального зала с колоннами из какого-то желтоватого искрящегося камня. Быстро подсоединив проводки к фонарю, выдворил друзей из лаборатории. К первой двери они сбегали, для очистки совести.
Атаманцы притащили трофеи – оружие и доспехи, сложили кучей, вместе с теми, что сняли с пленных. Прослушав нескольких певцов, мальчишки заскучали. – Теперь моя очередь, – заторопился друг, выдергивая стрелку и наматывая леску на тонкую трубку.
Лишь только кот был доставлен в отделение, там убедились, что от гражданина сильнейшим образом пахнет спиртом, вследствие чего в показаниях его тотчас же усомнились. Они увлеклись, а тем временем волхвы снова обратились к ним: – Этот язык нам не знаком. Тогда приходится домового назначать старшим, чтобы порядок блюл, пакостить не позволял.
«Все? – беззвучно шепнут себе Пилат. А потом вдруг всё схлынуло вниз, сменилось пустотой. Кто персами, кто асурами себя стал величать, меж собой усобятся, людинов губят.
Потом гикнул и устремился в догонку за остальными конниками, срезая угол через луг. Коли цель благородна, так и проступка нет. Он остановил рыжую и попросил рассказать, кто они такие, эти волхвы: – Лиса, ты сначала про Нараду.
Под большой иконой висела пришпиленная маленькая – бумажная. Одно пересушенное и пережаренное мясо, – Русана нашла слово для характеристики и припечатала, – сплошные канцерогены! Несмотря на критику, мальчишки мели со стола всё подряд, не отставая от родителей. Потом глянул на связанных пленников, задал пару вопросов: о капитане, куда направлялись.
Я в ту же секунду оказывался у этого окна, но исчезала туфля, черный шелк, заслоняющий свет, исчезал, — я шел ей открывать. Обулся, нагнал Ждана, на бегу оправляя рубаху с влажного тела. Глухонемые общаются таким образом, стремительно и отчетливо сгибая пальцы, сочетая ладони и выполняя движения, понятные сведущим.
Её владелец кувыркнулся с утоптанной тропинки в траву. Думаю, Земля не нуждается в нас, как прежде, коли не родит новых волхвов. Такие же светлые волосы, не очень длинные, но и не короткие, так же перехвачены узеньким ремешком.
Он лично с Понтием Пилатом разговаривал. Завтра захвачу, в школе отдам. – Ничего я не забыл.
Бессмысленно оглядываясь и шатаясь, конферансье добрел только до пожарного поста, и там с ним сделалось худо. На лестницу выбежал секретарь филиала и, видимо, сгорая от стыда и смущения, заговорил, заикаясь: — Видите ли, доктор, у нас случай массового какого-то гипноза… Так вот, необходимо… — он не докончил фразы, стал давиться словами и вдруг запел тенором: Шилка и Нерчинск… — Дурак! — успела выкрикнуть девица, но не объяснила, кого ругает, а вместо этого вывела насильственную руладу и сама запела про Шилку и Нерчинск. – Ну, ты, чег’това кукла, поворачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея.
Может, они наоборот сыграют, вернут, а? Друг поднялся, пошёл назад к лестнице. Пилат взял его, развернул, расстелил между огнями и, щурясь, стал изучать малоразборчивые чернильные знаки. Он скучал без тренировок, которые раньше казались скучными и тяжелыми.
— Э, Канавкин, — укоризненно-ласково сказал конферансье, — а я-то еще похвалил его! На-те, взял да и засбоил ни с того ни с сего! Нелепо это, Канавкин! Ведь я только что говорил про глаза. Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Тот кувыркнулся, отлетел в самый угол, зашипел от боли: – Вот зараза! – И тотчас нашел повод скрыть проявленную слабость, недостойную мужчины.
